КДО

Парадоксальная ситуация требует парадоксальных решений. Например, в социальном (согласно конституции) российском государстве, практически нет социального жилья. Того жилья, которое в большинстве развитых стран временно предоставляется людям, оказавшимся в затруднительном материальном положении. И даже если беженцы или коренные немцы живут в такой квартире в трех поколениях, они никогда не станут ее владельцами. В России жилье по так называемому «договору социального найма» («неприватизированное») к действительно социальному отношения не имеет: из него нельзя выселить, даже если «социальный наниматель» однажды возглавит список миллиардеров журнала Forbes, и это жилье в любое время можно приватизировать.

Зато социальность российского государства проявляется в том, что оно делает такие подарки, какие ни одно, даже очень богатое государство не делает. Оно до сих пор предоставляет новое жилье по договорам социального найма. В рыночных условиях это означает — дарит квартиры. Тысячи в год. Но только тем, кто 20 лет живет в одном и том же городе в одной и той же квартире, где на каждого жильца приходится менее 10 кв. м. Если на жильца приходится 10 кв. м, то государство подарка не делает. Ну, и ясное дело, этот город — Москва. И немного — Санкт-Петербург. Остальными городами можно пренебречь в виду исчезающее малой величины жилья, идущего на так называемые «социальные нужды».

Впрочем, и в Москве власти повели себя нехорошо. Сначала было придумано, что квартиры очередникам и переселенцам из сносимых аварийных домов могут быть предоставлены не только в районе бывшего проживания, но и в соседнем. А «соседний» в Москве понятие растяжимое в самом прямом смысле этого слова. Дело в том, что радиальную структуру имеют не только московские улицы, но и административные округа. Скажем, для жителей Кузьминок соседний район это и Текстильщики до Калитников у самого ЦАО, и Выхино-Жулебино, половина которого лежит за МКАД. А Центральный округ — нехороший: почти круглый и какой-то весь «слишком центральный». Поэтому здесь власти зарезервировали за собой право переселять очередников в пределах всего округа. Например, с Плющихи куда-нибудь за Курский вокзал.

Затем наряду с «кнутом» (законом города Москвы) стали применять «пряник» (право выбора очередником или переселенцем «лучшего» варианта). Примерно так: «Можно 42 кв.м в Жулебино, а можно... Эх! Гулять так гулять! 46 кв.м, но в Люберцах, всего-то через дорогу у аптеки. Хотите? По глазам вижу, что хотите! Нет? Ах, да! Забыл предупредить: в Люберцах в этом году, а в Жулебино — года через два. Примерно». Многие и тогда не соглашались. Законы стали обрастать уточнениями непонятного происхождения. Например, если семья очередников за время ожидания превратилась в две семьи (а как же иначе, за 20 лет-то?) и могла претендовать на две квартиры, то одну получите в родном районе, а вторую — где дадут.

В новом законе утверждается, что предоставлять жилье социального найма в области власти Москвы и Санкт-Петербурга будут «строго с согласия нанимателя». Получается, что сегодня это делается вообще незаконно. Ну и что? Ведь делается же! Зачем принимать закон дурной вообще, а в период всеобщего напряжения нервов дурной в особенности. Да, в Жилищном кодексе есть ясно изложенная часть 5 статьи 57: «По договору социального найма жилое помещение должно предоставляться гражданам по месту их жительства (в черте соответствующего населенного пункта)». Но нет прямого запрета на то, чтобы гражданин добровольно отказался от проживания в Москве (кстати говоря, в неприватизированной, т.е. принадлежащей городу квартире), а город по доброте душевной купил бы ему квартиру в области. Московские власти умеют убеждать.

А как же иначе? Дома, соответствующие по своим строительным характеристикам (кирпич-монолит и другим) бизнес-классу, прекрасно продавались перед кризисом даже в нескольких сотнях метров от МКАД. Большинство серий крупнопанельного домостроения морально устарели. Панельный дом давно уже стоит не дешевле кирпич-монолитного. Близкие сердцу руководителей столичного стройкомплекса компании панельного домостроения плавно перекочевали в Подмосковье. Их надо обеспечивать госзаказом. И обеспечивали. «В Москве» и «в Московской области по заказу столичного правительства» настолько слилось в умах, что первый заместитель мэра в правительстве Москвы, глава столичного стройкомплекса Владимир Ресин мог запросто огорошить журналистов такой, например, фразой: «За шесть месяцев в Москве построено 2 млн 600 тыс кв. м жилья. Из них в Москве — 2 млн 350 тыс». Но это было в 2006 году. А уже в 2008-м до 40-50% портфелей столичных панельных «монстров» состояли из проектов вне столицы, охватив не только Подмосковье, но едва ли не полстраны.

Кстати, в одном из недавних интервью мэр столицы Юрий Лужков признал, что Владимир Ресин и некоторые другие столичные чиновники были и остаются бизнесменами. Кризис закончится, но закончится невнятно, мучительно. Очевидно, раньше поразив Москву, он ее раньше и отпустит. А как же проекты на бескрайних просторах? Что ж, признаем, что придуман не самый плохой способ стимулировать спрос на строительном рынке. Если не за счет роста платежеспособного спроса физических лиц, так за счет госзаказа. «Пусть бурная не завершится ночь дождливым утром, утром без отрады», — как сказал Вильям наш, Шекспир.

В конце концов, давно известно, что значительная часть очередников не являются ни нуждающимися в жилье, ни малоимущими. Когда три года назад правительство Москвы предложило им субсидии на условиях частичной оплаты получаемой квартиры (это семьям, перебивающимся на прожиточном минимуме!), другой первый заместитель мэра, руководитель комплекса экономической политики и развития города Юрий Росляк подсчитал, что на это предложение откликнется до трети очередников. Известно также, что до четверти квартир, полученных очередниками, в течение трех лет выходили на вторичный рынок.

Ну, что такого страшного случилось бы, если существующей схемой — без всяких новых законов — охватили помимо Люберецкого или Подольского района также Серпуховской или, не побоюсь этого слова, Шатурский? Сел в 4:00 в электричку на станции Черусти, спрятал нос в шарф, четыре часа здорового сна и выскочил на Казанском вокзале огурчиком. Что-то, правда, подсказывает, что настоящая малоимущая семья от московских социальных льгот туда ни за что не поедет. А вот тот, кто прописан у родителей в однушке, но фактически живет в трехэтажном «садовом домике» на Новориге, особенно кочевряжиться не станет. Пора ведь дачу «амнистировать», но нельзя: превратится во второе жилье, что чревато вылетом из очереди. А риэлторы, они и за Можаем — риэлторы: продадут. Пусть не так ценен окажется подарок от государства, но с паршивой овцы — хоть шерсти клок. А может и два клока. Согласитесь, Московская область большая и тоже, в общем, радиальная. Разницу между Люберцами и Шатурой легко поймет даже маленький ребенок, а уж взрослый человек обязан понимать, как получить квартиру именно в Люберцах.

В любом случае, всем будет хорошо. И этому очереднику, и настоящим очередникам, и старожилам Шатурторфа, и конкретному чиновнику, распределяющему очередников по области, и правительству Москвы, «практически единственного региона России, выполняющего обязательства перед очередниками», и строительным компаниям, близким правительству Москвы, которое практически единственное... Ну что же делать, если любое предложение по созданию в России развитой системы действительного социального жилья натыкается на возмущенное: «Ночлежки вернуть предлагаете?!», ««На дне» Максима Горького?!».

А может быть, все гораздо проще. Может быть, уважаемые авторы законопроекта — единороссы Павел Крашенинников, Владимир Груздев, Андрей Назаров и Ольга Гальцова — действуют по старому проверенному властью принципу, который одна маленькая девочка сформулировала так: «Хочешь получить хомячка — попроси у родителей овчарку». И в конце концов, после долгих споров и яростной полемики, будет принято компромиссное решение: да, выселять, но только в пределах А-107 («первой бетонки»). И в этом случае все тоже вздохнут облегченно. Говорим же, парадоксальная ситуация требует парадоксальных решений.

Автор: обозреватель КДО daily Альберт Акопян